Inquīsītiō
Весна! Природа просыпаясь
Спешит обрадовать глаза
Крестьяне дружно собираясь
Потуже тянут пояса.
Сошел уж снег и оголилась
Ещё промерзлая земля.
А люд, погоды дожидаясь,
Спешит возделывать поля.
Всё было тихо, мирно, чинно,
Народ в дремоте прозябал,
Как одновременно, нежданно,
Деревню всю кошмар объял!
На небе огненные тучи,
А на земле, в домах, чума!
И эпидемия - не случай,
Проклятье ведьма наслала...
Укрытия нет и нет спасенья,
Лишь слышен крик: "Беда! Беда!"
Вокруг себя уже не глядя
Бегут крестьяне кто куда!
И над селеньем гром грохочет,
То смех колдуньи молодой!
Посеять страх она всё хочет,
А вместе с ним и страх, и боль!
Казалось б, нет уже спасенья,
Как нет пути для беглеца,
Осталось в сердцах лишь смиренье
Предстать пред ликом праотца.
Но на восходе показались
Детей небесного отца
Фигуры, быстро придвигаясь
Они уж жаждали конца.
Конца мучений для безвинных.
Конца и кратких ведьмы дней.
Бессмысленных и беспричинных
Конца в деревне той огней.
Совсем уж близок инквизитор,
Всё громче стоны им слышны.
Невинной крови много лито.
Мечи ж давно оголены.
Летала ведьма над деревней,
А всё живое же кляла.
Святая сталь осталась чистой,
Не ведьмы желчь для ней нужна.
Дети пришли. В устах молитва,
Клинок святился, как живой.
Исчезла дьявольская сила,
И ведьма пала ниц главой.
И инквизиторы спешили
До тела ведьмы уж бегом.
А подобрав, тотчас решили
Очистить праведным клеймом.
Направились одаль сраженья
К хибаре "чёрта" кузнеза.
Прослыл пройдохой откровенным,
Порой же чист он как слеза.
«Из горна дым, а звона нет.
Видать сокрылся наш кузнец!»
Его окликнули. «Как нет?!»
И лезет с погребу!"Мудрец"!
«Чего же молодцы изволят?»
Хитро спросил седой старик
«Кали клеймо, с небесной волей»
Тянет орудье. Воздух тих.
На угли сталь кузнец опустил,
А сам всё в сторону глаза.
«С чего же инквизитор взял
Что эта дева ведьма та?»
А ведьма впрямь была на диво!
Глава, как солнца лик светла.
Спала она, как дитя мило.
Но кожа лишь как смерть бела.
«Её красой ты не прельщайся,
Душа у ней ещё черна.
Своей работой занимайся,
Нести свет в души - власть моя!»
Вот сталь горит святым огнём.
«Кузнец, ты должен нас оставить.
Молитву тайную прочтём
И ведьму пред отцом представим»
Кузнец ушел. И тишину
Один из трёх тогда нарушил:
«Приложте кляп же ей ко рту,
Язык змеиный нам не нужен!»
И третий взял тогда клеймо…
Читать молитву начал первый:
«Отец Небесный, уж давно
Душа эта бредёт сквозь тернии
И бью я пред тобой челом
Душу её отчисть от скверны
Чтоб знала только твой закон,
И слышала твой голос первым»
Молитва кончилась. Второй
Нагнулся, деве оголил плечо
Бессильны кисти сжал рукой
И третий опустил клеймо…
И был ужасен этот крик.
Он был огромен своей силой.
Он был чудовищно велик,
Что стон деревни перекрыло.
Но силы стали покидать
Очищенную только ведьму.
И начала она рыдать,
И говор тихий, словно бредни.
«Вставай, в деревню нам пора.
Спасти бы тех, кто жив остался».
И дева встала не спеша,
Но взгляд её не поднимался.
Надев на руки кандалы
В деревню ведьму привели
«Твои заклятья нам нужны
Чего ты ждешь?! Быстрей ж, гласи!»
Собралась силой, но молчала,
Вся цепенела и дрожала.
И «UnInfernus» лишь вскричала,
Пала на землю, зарыдала…
Большая часть деревенских жива
В толпу сбрелись, давай кричать:
«В костре пускай горит же ведьма!»
Но инквизиторы молчат.
«От смерти более нет проку,
И так погибших уже тьма.
Вам к вечеру пришлют подмогу,
Сейчас же некогда. Пора…»
И инквизиторы неспешно
Отправились в обратный путь
Ведя с собою младу деву.
В инквизитории ей приют.
Они шли в полной тишине,
Лишь шум от шага, звон цепей.
Ведома к новою судьбе
Отцовым стать гласом вестей.
Идут. Уж солнце над главою
Вдали лишь неба синева,
Да лес зелёной полосою.
В округе всё поля, поля…